Фронтовые письма… Расплывшиеся чернильные или написанные «химическим» карандашом строки торопливого почерка на разных листках или клочках бумаги. Пожелтевшие странички возбуждают трепетный интерес к прошлому, дают почву для размышлений. В них ярко прослеживаются мысли автора, состояние его души и надежды. Быть может, они писались в блиндаже или в окопе в ожидании предстоящего боя. Каждое письмо будто бы писалось в последний раз и будущего в них почти не увидишь. Его один Бог знает. Удивительно, что Бог как бы выступает отдельным персонажем многих фронтовых писем. И это при активной пропаганде атеизма в рядах Красной Армии. Напрашивается вывод: русская душа она и есть русская душа.
Предлагаю читателям несколько солдатских писем, датированных разными годами минувшей войны. Вот что писал уроженец д. Еметкино Илья Харитонович Харитонов:
«Здравствуйте, дорогие родные! Примите от меня самый пламенный привет. Отец, сегодня я получил ваше письмо. Вы его отправили 2 февраля, но ко мне оно дошло только 10 апреля. Отправил вам деньги. Это хорошо, что вы получили их. К вам должно прийти еще 1030 рублей. Я жив-здоров. Ну, а если не вернусь домой, то ничего не поделаешь. Как Бог поможет в будущем. Я получил новое воинское звание, теперь значусь старшиной. Эх, отец, чего только не видел я на дорогах войны! Меня немцы три раза окружали, но я все три раза сумел освободиться из их рук. Однажды от взрыва снаряда живым был закопан в землю вперемежку с бревнами блиндажа. Спасибо врачам, что откопали и вылечили, а то бы давно гнил в земле сырой».
Это письмо было написано 10 апреля 1942 года, другое датировано 5 августа 1942 года:
«Дорогие отец и мать, если это письмо дойдет до вас, то буду очень рад. Я в боях еще не участвовал, хотя и нахожусь в действующей армии. Следовательно, жив-здоров. Однако скоро вступим на передовые позиции и будем громить фашистов. У меня одно желание, которое, наверное, у всех. Я очень хочу, чтобы вы все остались живы. У нас порою сутками ведется стрельба из всех видов оружия. В редкие минуты тишины солдаты выбираются из окопов и блиндажей к вечеру, чтобы насладиться красивым закатом солнца. У нас в батальоне бок о бок сражаются люди разных национальностей, но из чуваш я здесь один. Хотелось бы еще написать, но меня сейчас вызывает комбат, поэтому – до свидания!»
А это письмо от 7 октября 1944 года:
«Давно не писал к вам. Не было времени. Новости у меня не очень хорошие. Вчера опять контузило. Плохо стал слышать. Болит голова. Освободили город Днепропетровск, узловую станцию Пятихатку. Папа, на фронте я уже привык к смерти. Однако ее дыхание не притупляет чувства души, а наоборот, обостряет. На днях похоронили товарищей. Они подорвались на мине».
И. Харитонов после войны работал в родной деревне. Многие его солдатские письма хранятся в музее боевой славы 57-й армии в городе Одессе.
Приведу еще письмо красноармейца Игнатия Ивановича Морозова, уроженца деревни Дятлино. На фронт был призван в августе 1941 года. Вот что он написал:
«Добрый день! Вот решил написать вам письмо. Мы находимся в 100 км от Можайска. Тут невозможно оставаться в живых. Трупы лежат как снопы. От 130 человек нас осталось только семеро. К счастью, меня пуля не задела, если повезет, может и не заденет. Из чуваш я здесь один. Не знаю, куда попали мои односельчане, многие, наверное, уже погибли… Детей своих смогу увидеть, если вернусь домой по ранению.
Вещей не жалей, продай их, старайся, чтобы дети не сидели голодными, пожалей их. Если вернусь, угощу их конфетами. Мы сейчас постоянно в пешем движении, куда идем – сами не знаем. Позади себя оставили восемь городов, всего прошли 500 километров. Сутками молния сверкает, гром гремит.
Прасковья, ты на меня не надейся, ибо мы идем навстречу смерти, она от нас недалеко. Кормят нас два раза в день. Только вот нет табака. (Про это людям не говори). Мы сейчас находимся в лесу, под дождем.
Письма мои береги. Вернусь домой, читать их будем вместе. Не хочется умирать, но ничего не поделаешь… Это уж как Богу угодно. Если погибну, то на том свете будем вместе.
Береги детей, позаботься о них. Успокой Нину, Игнатия и Михаила тоже. Люби их. Привет Марусе, брату, тете.
Будьте здоровы. Твой муж Игнатий Иванович».
И. Морозов пропал без вести в октябре 1941 года.
А это письмо Степана Семеновича Морскова к жене Екатерине Семеновне от 1 июня 1943 года:
«Во первых строках моего письма я тебе, Катя, посылаю свое боевое почтение и с любовью низкий поклон, еще кланяюсь дорогим своим малышам, крошке Валечке, посылаю я им свое отцовское почтение и с любовью низкий поклон. Катя, во-первых, я тебе сообщаю, что я пока, 1 июня, жив, а здоровье, сама знаешь, Катя. Я сейчас нахожусь на передовой линии огня и считаю каждую минуту прошедшего времени. Катя, послал я вам четыре письма, как нахожусь на фронте, а обратно ответа я не получаю. Скоро три месяца и не знаю как вы живете, и какие у вас новости, и в каком состоянии находится наш дом, это хочется знать. Катя, пропишите мне, получила ли ты деньги или нет? Я вам выслал 300 рублей, Катя, я все-таки на фронте, закрываю глаза и когда трудная для меня минута, думаю о вас, как вы живете и как будете жить дальше. Мне про жизнь думать не приходится, сама знаешь почему. Катя, запасай хлеба, продай все не нужное для тебя, особенно лохан. Он тебе не пригодится. Дождемся того времени, когда увидим друг дружки. Я очень скучаю, и может быть увидимся вновь.
Катя, мой адрес: полевая почта 1065 в, передай привет в Комаровку и снохе в Козловку. До свидания. Жив буду, в дальнейшем ждите письма, целую вас, Катя. Прошу, меня не забывайте в таких трудных минутах жизни.
С приветом к вам С. Морсков».
Степан Семенович Морсков, 1902 года рождения, уроженец поселка Козловка. До войны работал на Козловском домостроительном комбинате. На фронт призван осенью 1941 года. Рядовой. Погиб в бою 18 января 1944 года. Захоронен в деревне Отрале Новгородского района Новгородской области. Жена, Екатерина Семеновна, без мужа воспитала трех дочерей: Таню, Веру, Валентину. Дочь Валентина Степановна Морскова (Добрынина) проживает ныне в городе Козловке.
Во втором письме к детям, в частности, говорится:
«Во первых строках моего письма кланяюсь я вам, детки Шура, Вера, дочка Валечка. Посылаю свое отцовское почтение, и с любовью низкий поклон Кате. Вера, я тебе сообщал, что я твое письмо получил 17 августа, за которое сердечно благодарю. Но ответить мне по нему не пришлось, был очень большой обстрел. Читал только 18 августа.
Вера, я очень по вас соскучился. Не знаю, увижу ли вас, или нет.
До свидания.
Катя, я знаю, что вам очень трудно. Жив буду, все преодолеем. Как будем снова вместе, трудности преодолеем. Время победы настанет!»
Н. Зайцев,
краевед.
На снимке: С. Морсков (сидит слева в первом ряду) с боевыми друзьями.