Много написано книг, снято фильмов о героях Великой Отечественной. К сожалению, с каждым годом уходят из жизни живые свидетели той жестокой войны. Но память о них остается. В каждом доме, в каждой семье бережно хранятся старые фотографии, награды родителей, дедов, прадедов.
Вот и мне хочется рассказать о своих родителях, прошедших горнило той великой войны, о которой они не любили вспоминать...
Мой отец Феофан Алексеевич Алексеев (Румянцев) родился 1 сентября 1914 года в небольшой деревеньке Аниш-Крышки, расположенной на отлогом берегу реки Аниш Цивильского района (ныне о ней напоминают чахлые, одичавшие фруктовые деревья, некогда буйно цветущие яблони, вишни да незаростающие ямы погребов и подвалов на месте строений). Истари люди здесь занимались землепашеством, животноводством, рыбалкой, ибо на реке было много рыбы.
В голодный 1921 год его отец Алексей в поисках пропитания для детей, а их у него было четверо (старшая сестра Серафима, брат Яков, мой отец Феофан и младшая сестра Апполинария), вынужден был уехать в Сибирь. Моя бабушка Мария не сидела сложа руки, не ждала от мужа помощи, с малолетними детьми держала корову, овец, кур, одним словом, работали и выживали. Не дождавшись мужа, бабушка, несмотря на трудности, отправляла детей учиться. Вначале мой отец закончил два класса у себя в деревне (были образованы избы-читальни), затем в соседнем Хорамалы закончил 4 класса, а уже в селе Копары – 7 классов. В этот же год поступил на двухлетние курсы в поселке Урмары в школу РКШ сразу на два отделения: учителя начальных классов и счетовода.
После окончания курсов получил два свидетельства об образовании и начал работать у себя в деревне в организованном колхозе имени Ворошилова, кстати, первой в колхоз вошла моя бабушка Мария с коровой, телкой и семью овцами. Проработав несколько лет в своей деревне учителем и счетоводом, отец был призван в рабоче-крестьянскую Красную Армию (РККА) в 1929 году на 3 года. Служил на русско-польской границе в должности связиста в штабе стрелкового полка. После службы в армии в 1931 году вернулся в родную деревню, работал счетоводом, бригадиром полеводческой бригады и в последние предвоенные годы был председателем колхоза.
В 1939 году, когда началась финская кампания, был призван в армию, где прослужил около трех месяцев в штабе полка в должности полкового писаря (у него был изумительный почерк). По окончании военных действий отец вернулся домой.
Наступил грозный 1941 год. В конце июля отец был вновь призван в армию на Западный фронт, в одном из боев (он уже к этому времени служил пулеметчиком – вторым номером пулемета «Максим»), их взвод попал в окружение в местечке села Камень, что находилось в Новозыбковском районе Гомельской области в Белоруссии.
Плен… Это был клочок земли в поле, огороженный колючей проволокой да четырьмя вышками с прожекторами и часовыми. Наших пленных солдат кормили пищевыми отходами для собак немецкой охраны, сырой картошкой и свеклой. Жителям близлежащих деревень разрешалось приносить кое-какую еду, но этого не хватало. Полураздетых, голодных людей каждый день гнали на работу в лес заготавливать бревна для нужд немецкой армии. Однажды моему отцу и еще нескольким военнопленным удалось бежать. Скрывшись от погони, отец ночью постучался в один из домов какой-то деревни. Ему открыла калитку молодая женщина. Отец был очень худой, весь обросший, одежда состояла из лоскутков. Переспав ночь на сеновале, утром мать этой женщины затопила баню. Ее звали тетя Ганна. Это была моя бабушка по линии матери. После бани мой отец кое-как постригся, побрился, хозяйка дала ему чистое белье, одежду.
Стояла поздняя осень. Поправившись, отец стал расспрашивать у хозяйки, далеко ли Красная Армия. Узнав, что наши войска находятся далеко и до линии фронта ему не дойти, он спросил о партизанах. Вскоре в дом заглянули четверо вооруженных людей, как оказалось позже, это были разведчики и связные одного из партизанского отряда. Отец ушел с ними. После проверки его зачислили в разведгруппу связистом. В одном из боев партизаны отбили итальянский обоз с провиантом и оружием. Бойцам понравились итальянские карабины, они были легкие и стреляли очень метко. Моему отцу, как старшему группы, было поручено в одном из глубоких оврагов произвести прицельную стрельбу из этих карабинов по три патрона, чтобы не наделать шума. Набив патронами карманы, они вчетвером спустились в овраг, поставили мишени, но вместо трех патронов настрелялись вволю, этим самым наделав шума. Выбираясь из оврага, партизаны заметили всадников с шашками наголо, скачущих прямо на них в папахах с красными ленточками. Один из всадников опустил шашку прямо чуть ли отцу не на голову, ладно тот успел поднять над своей головой на вытянутых руках тот карабин, посыпались искры и послышался скрежет стали. У отца спросили: «Кто такие?» Он ответил, что являются партизанами отряда командира Кулика. Их привели в партизанский лагерь, все подтвердилось. Потом отец узнал, что это был конный отряд разведки под командованием командира Саши Усана, впоследствии прославленного партизана, Героя Советского Союза Александра Николаевича Ленкина, бывшего директора Козловского домостроительного завода.
По воле судьбы я, вернувшись из армии в 1970 году, устроился слесарем-инструментальщиком в механический цех комбината. Однажды, тогда еще моему наставнику, мастеру слесарного дела Р. Гимадееву, было поручено задание для увековечивания памяти А.Н. Ленкина изготовить два основания под мраморные плиты, два серпа и молота и две звезды Героя из бронзы. До сегодняшнего дня эти мемориальные доски находятся на стенах: одна на входе бывшего здания заводоуправления, где работал А. Ленкин, а другая – по улице А. Ленкина (поселковая сторона) на доме, где он проживал.
Но вернемся к событиям тех далеких военных лет. Мой отец, находясь в партизанском отряде, в перерывах между боями мастерски научился изготовлять обувь – как сапоги, так и женскую обувь. Однажды его вызвал к себе командир отряда и поставил перед их разведгруппой задачу – регулярно доставлять сведения о движении поездов по железнодорожному узлу города Гомель. С этой целью в немецкой комендатуре были получены «аусвайсы», т. е. немецкие пропуска. Так как отец шил хорошую обувь, для него была изготовлена небольшая будка и установлена в непосредственной близости к железнодорожному вокзалу. Занимаясь пошивом обуви и ее ремонтом как для гражданского населения, так и немецким офицерам, у отца была возможность наблюдать за движением поездов с запада на восток, с востока на запад. В один и тот же день и час к нему в будку под видом клиента заходил за данными связной, сведения заколачивались в каблук какой-нибудь обуви. Такая работа продолжалась около четырех месяцев. Вскоре пришел сигнал о том, что необходимо сворачивать эту точку наблюдения.
Отцу вновь пришлось вернуться в партизанский отряд. Их путь лежал через село Камень, он успел заглянуть в дом к старым знакомым. Здесь отец вновь встретил ту молодую женщину, которая ему открыла калитку и выходила его. Этой встрече оба были очень рады: простой парень из далекой чувашской деревеньки и девушка из белорусского села.
К 1943 году партизанское движение стало более ощутимо наносить удары врагу. Немцы свирепели, стали угонять молодых юношей и девушек для работы в Германию. Несмотря на то, что на руках был малолетний сын (от первого брака) Леонид, 1935 года рождения, моей матере пришлось скрываться в партизанском отряде, в том самом отряде, где и находился отец. Здесь же они заключили свой брачный союз. Им была выдана справка о том, что Елена Кузьминична Матченко и Феофан Алексеевич Румянцев являются мужем и женой и подписи: командир отряда Кулик и начальник политотдела (к сожалению, его фамилию я не запомнил). Эту справку мама долго хранила вместе с наградами.
После освобождения Гомельской области от немцев нашими регулярными войсками многие партизаны, пройдя проверку в спецорганах, продолжили свою службу в Красной Армии. Среди них был и мой отец, но, к сожалению, в одном из боев его тяжело ранило в бедро. Пролежав в госпитале, его комиссовали и он вернулся к своей семье в село Камень. Увидел сожженные и разрушенные дома, они стали жить в погребе. Вскоре умирает моя бабушка Ганна. Похоронив ее, отец и мать вместе с сыном Леонидом решили переехать в Чувашию в деревню Аниши-Крышки на его родину. Путь из Белоруссии был долгим, примерно через 10 дней поезд остановился на станции поселка Урмары. При выходе из вагона отец заметил соседа из их деревни, который на станции Урмары встречал своего брата Николая Орлова, вернувшегося с фронта без ноги.
Родная деревня предстала перед ними в удручающем состоянии: покосившиеся дома, крытые соломой, развалившаяся ферма с остовами стропил (солому с крыши снимали, чтобы прокормить скот). Но люди не унывали, работали, не покладая рук. На одном из собраний моего отца выбрали председателем колхоза. Мама быстро освоилась в этой новой для нее жизни, выучила чувашский язык, работала наравне со всеми в полеводческой бригаде.
Мама часто вспоминала родную Белоруссию, село Камень, своих родителей. До революции 1917 года они жили зажиточно: ее отец, т.е. мой дед Кузьма, имел самый лучший дом в селе, у них было также два магазина, водяная мельница. Когда революция дошла до их села, дед Кузьма со своим старшим сыном Иваном уехали в Америку, а бабушка Ганна, его жена с тремя детьми остались в селе. т.е. с моей мамой Еленой, двумя братьями Алексеем и Артемом. Дядя Артем несколько раз приезжал к нам в Комаровку в гости, и мы ездили к нему в город Гомель, где он работал вторым секретарем горкома партии.
Отец мой, Феофан Алексеевич, работал председателем колхоза в трудные военные 1944-1945 годы, и сельчане помогали Родине приблизить победу – сдавали зерно, хмель, мясо, вязали теплые носки, перчатки и т.д. Как и моя мама, он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.». Так что к боевым наградам отца прибавилась и эта, я их бережно храню.
Наконец пришла долгожданная Победа. Сколько было радости на лицах людей, сколько планов на будущее... Но не для всех… По доносу одного сельчанина моего отца вызвали в Цивильск, в военный комиссариат, где его арестовали из-за того, что он находился три года в оккупационной зоне в Белоруссии и направили в фильтрационный лагерь поселка Сурок, что находился в Республике Марий Эл.
Находясь в этом лагере, отец познал ужасы пыток, истязаний, унижений со стороны лагерного начальства. Как рассказывал он сам, из них выбивали «чистосердечные» признания о шпионаже в пользу Германии. Не добившись ничего, некоторых расстреливали, а кто-то умирал с голоду. Но мой отец и здесь не пал духом, пригодились его руки по шитью обуви, за это ему давали тарелку супа и каши. Мама каким-то образом узнала, что отец находится в этом лагере, ездила к нему.
После Победы в мае 1945 года Германия пала, но Япония находилась в состоянии войны. И вот здесь, находясь в фильтрационном лагере поселка Сурок, узникам было предложено отправиться в Маньчжурию, чтобы искупить свою вину перед Родиной. Их помыли, дали новое обмундирование и погрузили в вагоны. По прибытию на место выдали оружие, питание на трое суток и по фляжке воды. И пошли наши полки через пустыню Гоби и горы большого и малого Хингана. Об этом историческом переходе написаны книги и сняты кинофильмы. Переход был очень изнурительным. Японские войска были уничтожены, и в августе 1945 года был подписан меморандум о безоговорочной капитуляции. К этому времени отец был награжден медалью «За победу над Японией» и грамотой генерала армии. Еще он привез в качестве трофея суконное одеяло одного из солдат Квантунской армии, которое также бережно хранится в моей семье.
В деревне Аниш-Крышки отец продолжил работу председателя колхоза. Надо сказать, колхоз с каждым годом набирал силы, в 1949 году на базе этого колхоза проводился республиканский семинар по хмелеводству.
В 1950 году родился я, жизнь продолжалась. К этому времени, т.е. в начале 1953 года старший брат Яков Александрович работал в Козловке начальником НКВД. В одном из приездов в деревню к отцу у них состоялся разговор о переезде в поселок Козловку, что было и сделано во время хрущевской оттепели 1953 года. Отец купил дом в деревне Комаровке, продолжил трудовую деятельность в колхозе «Большевик» заведующим фермой, мама работала в полеводческой бригаде, брат Леонид стал конюхом.
После создания совхозов отец продолжил работать в заготконторе Козловского райпо заготовителем кожживсырья. Мама стала дояркой в совхозе «Козловский», трудилась вплоть до выхода на пенсию.
Более 13 лет отец проработал в КСОШ №2 в должности завхоза. После тяжелой, продолжительной болезни он скончался в 1987 году на 73-м году жизни. Мама пережила его на 12 лет и умерла в 1998 году на 85-ом году жизни.
А. РУМЯНЦЕВ,
пенсионер.
На снимке: отец и мать.