29 января 2013 г.
Рассказ
(Окончание. Начало в №6)
За окном послышался шум мотора подъехавшей машины.
– Никак, Петька приехал! – обрадовалась тетя Варя. – Это мой младшенький, – поясняет она мне. – Больно кстати. Картошку давно уж пора окучивать.
Из машины выбиралась целая компания молодых людей.
– Глянь, и снохи прибыли. Седни все и сделают. Они у меня работать умеют.
Смахнув со стола крошки завтрака, тетя Варя побежала встречать дорогих сердцу гостей.
Петр, по-хозяйски окинув взглядом двор и огород, стал выгружать сумки с продуктами.
– Мамань, принимай, – весело распоряжался он. – Распределяй по полкам.
– Ах ты, господи, да куда же мне столько! Да разве мне столько съесть? – суетилась тетя Варя.
– Ничего, помогут. Игорь вон изъявил желание погостить у тебя недельку, порыбачить. А заодно и крапиву всю выкосить вокруг дома.
– Слышишь, Игорь, о чем речь веду, – обратился он к сыну. – Крапива-то выше дома.
– Дак что теперь с ней делать. Дожди да тепло – вот она и прет. Как за ней успеешь? Вот придет зима и уберет все сама. Разве Игорёша справится с ней, – бросилась защищать внука тетя Варя. – Да и поспать охота. Молодой.
– Игорь, ты меня понял.
– Да понял, понял, – отмахнулся от отца Игорь. – Ну че? Я баньку пошел варить? Мам, баню будем топить?
– Вот, гляди, он еще и у матери спрашивает, – смеется отец. – В армию забирают, а он из-под юбки матери вылезти не может.
– Как в армию? – ахнула тетя Варя.
– Ну как, как! Как всех. Через военкомат. Повестку прислали. Вот я уж и разрешил ему с недельку пожить у тебя. Понежиться. А так дома работы невпроворот. Дом к зиме под крышу подвести надо.
Семья Петра отстраивала в городе небольшой коттедж. Все, что могли, строилось своими силами.
Снохи, быстро переодевшись в небольшой кладовке, дружно пололи картошку в огороде около дома. Слышался веселый смех, веселая перепалка родных между собой людей. Все были заняты своим неотложным делом, которое надо было закончить сегодня, чтобы успеть сделать что-то нужное и неотложное завтра.
Мы с братом, снохой и тетей Варей отправились на деревенское кладбище. Приближался большой праздник Троицы и большой родительской субботы, на которую поминают тех, кто ушел в мир иной. Надо было прибрать могилки. Дорога на кладбище бежала по краю высокого берега красивейшей речки Суры, где когда-то располагалась деревня.
Тетя Варя и ее младшая сестра Лида, наша сноха, шли рядышком, вспоминая, где когда-то что располагалось. Были здесь и школа, в которой они обе кончили первые свои начальных четыре класса. От школы не осталось и следа. Постояли у останков деревенского клуба, в котором смотрели первое кино, было перепето сотни деревенских песен, стерты до дыр подошвы простеньких тапочек на деревенских танцах.
– Нянь, а ты с крестным-то где познакомилась?
– Ну где я с ним познакомиться могла? Конечно, здесь, в деревне. В клубе на танцах увидела первый раз. Заходит – высокий, красивый, не нашенский. Девки у нас все попадали. Кто? Чей? Дроби-то так и дробят перед им. И он не отстает. То одну, то другую закружит. А уж гармошку-то развернул - куда там! Наши парни так и надули брылы от зависти. Ну, думаю, достанется тебе, паря, как-нибудь от наших. А ничего, как-то сумел верховодить и своими сосновскими, и наших к рукам прибрал. Девок менял чуть не каждую неделю. А в мою сторону и не глянет. Так, бывало, скользнет глазом и мимо. Я сама-то думы не думала. Куда уж мне! Анютка Солянова, - помнишь, чай, ее? – обратилась тетя Варя к сестре. – Прошлый год умерла – не мне ровня была. Красавица, отец богатый, одна дочь. И то не взял. Погулял, погулял, да бросил. Слава Богу, вроде никого не обрюхатил. Не слыхать было. Ну вот, раз бегу после танцев домой – слышу вроде как кто-то сзади догоняет. Боюсь, Богородицу взялась читать.
– Не бойся, – говорит, – Варюх – это я.
– Чего, – говорю, – тебе?
– Да ничего особенного, – говорит. – Замуж за меня пойдешь? Ты не беги. Я серьезно. Пойдешь?
Я возьми да ляпни:
– Пойду!
А у самой коленки дрожат от страха.
– Ну вот и сговорились. Передай матери, в субботу сватов будут принимать. А ты беги, Варюх, беги и не бойся никого. Я постою да на тебя погляжу, как ты бежишь. Глядеть-то на тебя – одна радость. Только про субботу не забудь.
Припустилась, что было сил. Села на скамейку и не пойму – то ли сон, то ли быль. Мамке с тятькой как сказать – не знаю. Не дружили как люди, петухов утренних не слушали. Пошто ляпнула – пойду! Успокоила себя – может, шуткует! Вон ведь какой ветер. То к одной, то к другой.
Однако на другой день на ток к нам явился, где мы с девками зерно веяли. Отозвал в сторонку и снова:
– Про субботу не забыла? Матери сказала?
– Нет, говорю, не сказала. Кто тебя знает. Может, обманешь. А мне как дальше жить?
Но нет, не обманул. Все было честь по чести. И запой, и свадьба, какая-никакая. Бедны были наши семьи. Ни у них, ни у нас достатка не было.
– Нянь, а они ведь приезжие?
– Ну как сказать… Не совсем приезжие. Дед с бабкой-то у них испокон веков жили в Сосновке. Это сын ихний, стало быть, Ивана отец на Украину подался, да там и осел. Хохлушку в жены взял. Красивая была мать-то у Ивана, статная. Он больше в мать пошел, такой же был высокий да глазастый. А уж кудри до самой старости, до седины крутились.
Тетя Варя затихла, замолчала ненадолго, вспоминая что-то свое, сокровенное и снова продолжала вспоминать: – А Иван-то с отцом и матерью уж после войны приехали. Где-то под Харьковым жили. Там после войны у них от дома ничего не осталось. Вот они и приехали в Сосновку, что рядом с нашей деревней. Тетка Агафья, у Иванова отца сестра младшая, там жила. Вот и приютила она их семью. Хотели временно, а получилось на всю жизнь. И схоронены все там. Иван-то не захотел на нашем кладбище быть похороненным. Все наказывал, как заболел, чтобы к родным его положили. Ну положили рядом с матерью. А я уж и не знаю, как мне быть. По правилам вроде бы надо меня рядом с мужем хоронить. Венчаны все-таки. А мне так охота к своим - к мамке, к тятьке.
– А вот и к дому нашему пришли. Вернее к месту, где он стоял.
Обе сестры замолчали, тихонько заплакали, перекрестились.
– Ну, ладно, хватит, – прервал их воспоминания брат. – Время-то много, а дел еще сколько.
– Да, да, – заторопилась тетя Варя. – Неровен час – дождь польет. А могилки-то убрать надо.
Деревенское кладбище оказалось на удивление чистым и ухоженным. Редкая могила была забытой.
– Порядок какой, – удивилась я. – Тетя Варя, а кто же так следит за всем здесь?
– Все и следим. Всех ведь знаем, кто где лежит. Не успели одни, помогут другие. У себя скосят, у других скосят. Много ли здесь работы.
Действительно, то тут, то там копошились люди. Косили траву в проходах, выносили в сторону, собирая в кучи, подкрашивали ограды. Было тихо и благостно под тенью берез и рябинок.
Возвращались той же дорогой.
– Ну вот, а у Иваныча не побывали. Не успеем. Смеркаться начало, – посетовал брат.
– Завтра Семка приедет. Мы с ним к отцу и съездим. Приберём все… Упрямый был. Не захотел вместе с нашими покоиться. Ну да ладно. Все равно хозяин был. Сильный. Для себя, бывало, ладно – не обязательно. А уж если председатель чего попросит – в лепешку расшибется, а сделает.
– Вот на таких мужиках и держались колхозы, – подтвердил брат. – Все успевали. Страну после войны подняли, работа для всех была.
– Зато колбасы не было, конфет. А уж колбасу-то как я люблю, – засмеялась Лида.
– Колбасы и вправду не было, – тихонько согласилась тетя Варя.
Бежала впереди нас разбитая временем, размытая дождями этого лета, дорога. Убегала вниз по крутому берегу еле заметная тропинка, прикрытая седой порослью крапивы. Носились над берегом черными всполохами стаи стрижей. Струилась, как и прежде, речка Сура, которая с годами немного обмелела, но была такой же красивой и зеркальной, отражая в себе синь небес яркого солнечного дня, светлого утра и спокойного, розового заката.
Людмила ВАСИЛЬЕВА.