03 июня 2011 г.
Рассказ
Людмила Алексеевна ВАСИЛЬЕВА – автор многих увлекательных публикаций в районной газете «Знамя». Сегодня предлагаем вниманию читателей ее новый рассказ из сборника «Когда цвела сирень», который готовится к печати в Чувашском книжном издательстве в Чебоксарах.
Это был очень красивый кот. Король! Почему король? Да потому, что он полностью игнорировал общение с той братией орущих, кричащих, гроздьями висящих на деревьях палисада кошек – хозяйских и просто дворовых. Он важно выходил из подъезда, оглядывал свою территорию, на которую не смела ступить ни одна кошачья нога, вспрыгивал на скамеечку и, прикрыв свои изумрудные глаза, отдыхал, наслаждаясь солнечным теплом и властью.
Две хозяйки, которые появились у него как-то сразу, истошно кричали, доказывая друг другу принадлежность кота именно ей, приводя неоспоримые факты доказательств. Они поочередно крали его друг у друга, ублажали, покупая ему разные кошачьи вкусности, обещали друг другу довести дело до суда за воровство, не выпускали его во двор в надежде, что он однажды привыкнет именно к ее квартире. Но это был умный кот и обязательно находил момент, чтобы улизнуть из очередной квартиры и обосноваться на день на своем троне – скамеечке. От подъезда он далеко не уходил.
В конце концов ему надоело распри своих хозяек и он решил выбрать ту, что помоложе. Кот, благородно выгнув спину, стал встречать ее у подъезда, радостно, но не громко мурлыкать и преданно следовать за ней в свой дом.
- Васенька, - нежно называла его Зинаида, - я же говорила, что ты мой! Ой! Девчонки, он даже спит со мной, - хвасталась она, - обнимет меня лапками и спит. Пойдем, моя радость, я тебе рыбки купила (к разного рода «кити-кетам» Василий был равнодушен).
К другой хозяйке он резко охладел, шипел при ее приближении, убегал на почтительное расстояние.
- Надо же! - сокрушалась она. - Вот неблагодарная тварь. Я ли его не кормила?! Молочко-то свежее, мясо свежее, а он, погляди-ка, Зинку выбрал. А ведь мой был, точно мой. Мне его внучка котеночком принесла, слепым. Выходила, а она его стащила у меня, зараза. Присвоила. «Нашла, нашла!» Откуда нашла? У меня и стащила! Эх! Ноги не ходют, а то бы я на нее в суд подала за воровство.
- Да заведи ты себе другого. Вон их сколько бездомных бегают. На выбор любую подбирай, - советовали соседки. - Есть о чем сокрушаться.
- Не-ет! - упорствовала баба Настя, - другой мне не нужен. Это внучка принесла.
Как бы там ни было, но кот прижился у Зинаиды. Мы всем подъездом любили его, уважали за чистоплотность, восхищались его необыкновенной кошачьей красотой. Он продолжал честно охранять наш подъезд не только от чужих кошек, но и пришлых случайных собак (В нашем маленьком городке проблемами бродячих собак и кошек никто не занимался. Вот они и жили в подвалах и гаражах, нападая на прохожих, растаскивая во все стороны отходы мусорных ящиков).
Баба Настя смирилась с потерей, кот спокойно отдыхал на скамеечке, поджидая свою хозяйку. Еду с чужих рук он не брал. Любовных отношений с другими кошками не завязывал, безразлично поглядывал на них.
– Ну чистый евнух, - смеялись мы. - Надо же! Вот с кого нашим мужикам надо брать пример. Хозяйке предан!
Но однажды! Однажды око-ло нашего подъезда по-явилась необыкновенной красоты кошечка. Она была невеличка, но сложена по всем канонам кошачьей красоты. Наверное, она была домашней, и оказалась в нашем подъезде случайно. Кошка вспрыгнула на соседнюю скамеечку и тихонько мурлыкнула. Ушки Васьки застрекотали с удвоенной силой, он широко открыл свои изумрудные глаза и с ловкостью циркача оказался рядом с гостьей. Нет! Она не испугалась, не убежала, просто застенчиво чуть отодвинулась, как бы уступая место хозяину. Они нежно коснулись друг друга носиками и... И больше не расставались.
Скамейка перед подъездом превратилась в кошачью столовую, к которой никто не смел приблизиться, если Василий находился рядом. Он ревностно охранял трапезу своей подруги, лишь изредка и совсем немного доедая остатки роскошного стола, который устраивали наши дети, выпрашивая у родителей кусочки колбасы, рыбы, блюдечко супа. Васька питался в основном дома, поджидая хозяйку с работы.
- Невозможно удержать, - сетовала Зинаида. - Поест и снова к двери. Скребет, мяукает – просится на улицу. Домой даже на ночь не загонишь. Помыть не могу – рвется из рук.
- Так бери обоих. Сноха все-таки. Ничего не поделаешь. Принимай, - смеялись мы.
- Придется. Что теперь делать? Кошек я люблю. Где одна, там и две.
Но две кошки не прижились в доме Зинаиды. Подруга Васьки оказалась крайне не чистоплотна, не аккуратна, чем приносила хозяйке много неприятных хлопот, за что и была выдворена из квартиры.
И снова Васька не ночевал дома, снова был неотрывно около своей кошки, защищая ее от всех и всякого. Шерсть его приняла неопрятный вид, пропала изумрудность глаз.
Зато подруга его хорошела и толстела с каждым днем. И однажды мы поняли, что в семействе Васьки ожидается прибавление. Рожала кошка, а она у нас так и осталась безымянной, под машиной припаркованной в нашем дворе. Наверное, это были первые роды в ее жизни, оттого долгие и тяжелые. Кошка жалобно мяукала, стонала, выпуская на свет одного котенка за другим. Их оказалось три. Васька сидел рядом с машиной, изредка издавая не менее жалобный звук. Наконец кошка затихла, успокоилась, стала заботливо облизывать котят. Кот подполз поближе и терпеливо ждал. Затем они ухватили каждый по котенку и бросились бегом под скамейку, где заботливые мальчишки притащили им коробку, которую устелили тряпьем. Доставив одного, Васька бросился за последним.
Стояла ранняя осень, и погода не баловала нас летним теплом. Мокрые котята дрожали, беспомощно тыкались в живот молодой матери в поисках спасительного соска. Васька сидел рядом с коробкой и наблюдал. Подумав, он впрыгнул в коробку и вытянулся рядом с кошкой, накрыв котят своей густой шерстью. Лапами он обнял свою дорогую подругу. Впоследствии это была их любимая поза покоя, от которой все проходящие мимо люди были в восторге.
Через два-три дня котят не стало. Один погиб сразу, видимо, был самым слабым, других убрала уборщица подъезда, подкараулив момент, когда Васьки не было рядом. Кошка скучала, плакала, искала своих котят. Васька сидел рядом, понуро опустив голову. На призыв Зинаиды пойти поесть любимую рыбку он не реагировал.
Утром, выйдя из подъезда, мы были крайне удивлены. Кошачье семейство лежало в своей любимой позе, обняв лапами друг друга, а между ними копошился котенок. Но это был явно чужой котенок. Он был больше и отроду ему было явно не два-три дня. Но котенок был счастлив, упиваясь материнским молоком и чувствуя отцовскую заботу Васьки. Откуда взялся этот котенок – для всех осталась загадкой. Кошачье семейство никто не трогал, подкармливали кто чем, вызывая недовольство жильцов антисанитарией в подъезде.
И вдруг кошка с котенком пропали. Пропала их коробка-домик. Скамейка у подъезда была вымыта и покрашена к большому облегчению многих жильцов. Васька осиротел. Он по-прежнему одиноко сидел на своей скамеечке, неохотно следовал за Зинаидой в дом, не так усердно охранял свою территорию.
Прошло какое-то время и к нашему удивлению кош-ка появилась. Конечно, мы знали, что кошки возвращаются домой, даже если ее увезти куда-то подальше. Такие вот они преданные. Но удивлялись мы не этому. Вернулась Васькина подруга неизлечимо больной и очень страшной от болезни. Ее шерсть висела клочьями, всюду были видны проплешины, глаз окосел. Она беспрерывно трясла лапками и головой. Конечно, такие кошки подлежат немедленному уничтожению, являясь переносчиками заразы. Но Васька! Как он был счастлив. И снова они лежали в своей любимой позе, обняв друг друга лапками, и снова Васька охранял теперь уже скудную еду своей подруги. Все ругались, все возмущались таким безобразием заразной кошки и всем было противно прикоснуться к ней, чтобы что-то предпринять. Но кошка исчезла сама. Вначале она исчезала не надолго, появлялась к радости Васьки и снова уходила. Но к зиме ее не стало совсем.
Не стало и Васьки. Он заразился от своей единственной, любимой подруги – безымянной дворовой кошки. Лечение его стоило больших денег и усилий в рамках ветлечебницы, на что у Зинаиды не оказалось денег. Его усыпили и похоронили на краешке оврага.
Людмила Васильева